Анна Ахматова - поетаса в кръга на акмеистите

д-р Никола Бенин

ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА БЛОКА Он прав - опять фонарь, аптека, Нева, безмолвие, гранит... Как памятник началу века, Там этот человек стоит - Когда он Пушкинскому Дому, Прощаясь, помахал рукой И принял смертную истому Как незаслуженный покой.

(Анна Ахматова, 1946)

В ПАМЕТ НА АЛЕСАНДЪР БЛОК Той прав е – пак фенер, аптека, Нева, безмълвие, гранит... На почващия век човека там като паметник стои – с ръка към Пушкинската сграда помаха на раздяла той и после смъртната досада прие като незван покой.

 

РАЗРЫВ 1. Не недели, не месяцы – годы Расставались. И вот наконец Холодок настоящей свободы И седой над висками венец. Больше нет ни измен, ни предательств, И до света не слушаешь ты, Как струится поток доказательств Несравненной моей правоты.

(1940)

2. И, как всегда бывает в дни разрыва, К нам постучался призрак первых дней, И ворвалась серебряная ива Седым великолепием ветвей. Нам, исступленным, горьким и надменным, Не смеющим глаза поднять с земли, Запела птица голосом блаженным О том, как мы друг друга берегли.

(25 сентября 1944)

3. ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ Я пью за разоренный дом, За злую жизнь мою, За одиночество вдвоем, И за тебя я пью,— За ложь меня предавших губ, За мертвый холод глаз, За то, что мир жесток и груб, За то, что Бог не спас.

(27 июня 1934,
Шереметьевский Дом)

РАЗРИВ 1. Ний не седмица, месец – години се разделяхме. Ето, че днес вече повей свободен хлади ни и сивее в косите венец. Няма кой да изменя, предава, и не слушаш до утрото ти, колко аз несравнимо съм права как рояк аргументи лети.

2. И, както в дни на разрив бива от дните прежни призрак долетя и втурна се върбата среброгрива, на клоните си с чара посивял. За нас - зли, огорчени и надменни, не смеещи очи да вдигнем тук, разнесе птица трелите блажени за туй как бдяхме ний един над друг.

3. ПОСЛЕДЕН ТОСТ Аз пия за дома разбит и за живота клет, за двете наши самоти, аз пия и за теб — за устните предали мен, за взора — хладен гроб, че е светът ожесточен, че не опази Бо

 

ПАМЯТИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА Так просто можно жизнь покинуть эту, Бездумно и безбольно догореть. Но не дано Российскому поэту Такою светлой смертью умереть.   Всего верней свинец дуще крылатой Небесные откроет рубежи, Иль хриплый ужас лапою косматой Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.

(Анна Ахматова, 1925)

В ПАМЕТ НА СЕРГЕЙ ЕСЕНИН Тъй просто е живота да напуснеш без мисъл и без болка догорял. Поетът руски няма тази участ, с такава светла смърт да би умрял. Куршумът за душата му крилата открива път в небесните бразди или тих ужас с лапата космата живота от сърцето му цеди.

 

ПУШКИН Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, Возможность или благодать Над всем так мудро и лукаво Шутить, таинственно молчать И ногу ножкой называть?...

(Анна Ахматова, 1943)

ПУШКИН Кой знае славата какво е? Как той плати туй право свое, възможност или благодат да бъде мъдър и подмолен в мълчание или шега и да зове краче крака?